Владимир Алексеевич Бобринский в начале войны был откомандирован в распоряжение генерал-губернатора Галиции (своего троюродного брата), был у него чем-то вроде чиновника особых поручений и занимался вопросами благотворительности, обеспечением населения продовольствием. Петроградское Галицко-русское благотворительное общество, разумеется, включилось в работу - открывались приюты для оставшихся без родителей детей в Самборе, Городке [28, с.64], оказывалась помощь голодающим, убежище для галицких детей бьшо открыто правлением общества при Иоан-новском женском монастыре на Карповке в Петрограде (с.57) собирались пожертвования на галицкие церкви (с.52) и т.д. В целом можно сказать, что не были случайностью слова в донесении польскому наместнику в Галиции старостой Ра-во-Русского повета в 1919 г.: „На сегодняшний день жалеют селяне о том, как говорят, времени, когда тут после российского наступления правили россияне, и как они говорят, это были наши люди" [120, с. 104]. В то же время мы должны согласиться с мнением В.Н.Савченко, что политика русского правительства в Галичине во многом носила противоречивый, непоследовательный характер, что она вызывала недовольство руководителей москвофилов, являвшихся более последовательными сторонниками пророссийской и антипольской политики, чем российская администрация. Построенная по принципу „без коренной ломки существующего строя" эта политика объективно вынуждала сохранять в крае очень сильные позиции польских помещиков, польской культуры и католицизма [120, с. 103 - 104].

Наступательная операция австро-германских войск в мае-июне 1915 г., так называемый Горлицкий прорыв, вынудил русские войска оставить Галичину. Ужас от перспективы ухода русских войск и возврата австрийского владычества охватил тысячи галичан. Началось бегство в Россию. Для въезда, в пределы российской империи с начала оккупации полагалось получать пропуск. Пропуска можно было получить не только в канцелярии генерал-губернатора но также у градоначальника, губернаторов, начальников уездов. Только за последнюю неделю перед оставлением Львова канцелярией генерал-губернатора было выдано 10926 пропусков. Как сообщает отчет канцелярии, коренные галицийские жители „выезжали массами", причем по распоряжению главнокомандующего в Волынскую губернию должны были выехать мужчины 18-50 лет, т.е. призывного возраста, причем с семьями, а в пропуске указывалось только, что при нем состоит семья из стольких-то душ. (Как мы можем понять, это спасало русских галичан от необходимости при приходе врага России оказаться в его армии). Раньше при выдаче пропусков полагалось проверять благонадежность выезжающего," но' Сейчас пропуска выдавали в спешке всем желающим, кроме евреев [24, с.20, 53]. Однако в самый момент отхода армии было вообще не до пропусков - тысячи беженцев покидали родные места, справедливо ожидая новых репрессий, которые действительно последовали. Рассказывая в своих воспоминаниях о генерале Сергее Леонидовиче Маркове, А.Деникин пишет: „Помню дни тяжкого отступления из Галичины, когда за войсками стихийно двигалась, сжигая свои дома и деревни, обезумевшая толпа народа, с женщинами, детьми, скотом и скарбом... Марков шел в арьергарде и должен был немедленно взорвать мост, кажется, через Стырь, у которого скопилось живое человеческое море. Но горе людское его тронуло, и он шесть часов еще вел бой за переправу, рискуя быть отрезанным, пока не прошла последняя повозка беженцев" [47, с. 166]. Множество бежавших русских галичан нашли приют в Ростове на Дону, где в их судьбе принимали горячее участие как друзья из России, так и русские галичане, успевшие выехать из Галичины до начала войны. Среди них был С.Ю.Бендасюк, принявший в 1914 году православие в Харькове [127, вып.1, с.82]. Возглавил русское беженство в Ростове на Дону лидер галицко-русского национального движения Владимир Феофилович Дудыкевич (1861-1922) [21, с.115]. Знаменательно, что в городе была открыта даже специальная гимназия для русских галичан, оставившая добрую память у тех, кто в ней учился. Интересные теплые воспоминания о ней написал в старости ее бывший гимназист Т¹. К сожалению, опубликованы они не были (как и многие другие материалы русских галичан Советского Союза). Будем надеяться, что рукопись сохранилась у его потомков и еще увидит свет.