На томе 1908 года издание „Сборника" прекратилось. В обращении к членам Матицы это объясняется смертью О.А.Мончаловского, а также недостатком средств - на Матице даже остался долг типографии. До 1 мировой войны Матица замолкла [103, с.75].

Первые годы XX века были, пожалуй, наиболее яркой страницей истории русского движения. Разносторонняя деятельность Общества им. М.Качковского вызывала отклик у широких слоев русинов, прежде всего у крестьян, на которых в основном оно ориентировалось. Благодаря бурсам гимназическое образование, а в дальнейшем университет, были доступны жителям отдаленных уголков Галичины. Произведения русской классической литературы, элементы русской культуры находили дорогу к читателю, причем в прекрасных подлинниках, ему понятных, а не в неуклюжих переводах на „язычие". И, наконец, быть может, самое главное: лояльное в отношении собственного государства русское движение было оппозиционным, и с ним связывались смутные надежды на поддержку единой великой России, издалека казавшейся сильной. Это была трагедия русского движения - Россия тогда уже была внутренне слаба, ее раздирали противоречия, о них в Галичине знали очень мало. Русь Державная была не готова к той великой миссии, которую ожидали от нее руссофилы.

Переломным был 1907 год. Как сказал позднее в 1915 году в своем последнем слове, перед австрийским судом лидер, старорусской партии Дмитрий Андреевич Марков, „1907 год, год борьбы за всеобщее право голосования в Австрии, электризует не только широкие слои населения во всех коронных краях, этот год электризует также нашего -часто интеллигентного, но притом сонного - мужика" [71, с. 19]'. Русское студенчество проявляло самую энергичную деятельность перед выборами 1907 года. Как пишет галиц-кий автор С.Медвецкий, очевидно, хорошо знавший, подлинные события, „Молодежь... буквально исходила все деревни и местечки, попадаясь часто в руки польско-австрийской жандармерии. Сколько нашей молодежи было избито своими же предателями, устраивавшими для жертвенной молодежи ловушки" [75, ,№ 9 - 10, с.2]. Кровавые события разыгрались в селе Горуцко. Все село проголосовало за русского кандидата, даже еврей-корчмарь. И вдруг ожидавшие результатов селяне узнают от „украинского" священника, бывшего председателем избирательной комиссии, что якобы избран украинский депутат. Это вызвало естественное негодование. Внезапно в селе появляются никогда до того не бывавшие здесь жандармы, стреляют в толпу и убивают четырех человек, причем одного старика прямо в его доме, а 10тяжело ранят [101, 1974, №3-4, с. 13]. Злодеяние имело огромный отклик, множество народа прибыло на похороны жертв.

Русское движение набирало силу. Несмотря на недостаток средств для развертывания агитации, в парламент попали „русские" депутаты, и в том же 1907 г. Д.А.Марков произнес речь на русском литературном языке. В ответ министр внутренних дел барон Бинерт заявил, что в Австрии нет русского народа, кроме старообрядцев-липован. Но тут же в столицу поступило сто тысяч петиций в защиту русского языка [2, с.26-27; 110, с. 127]. И тогда польско-австрийская администрация начинает все более широко использовать давно уже сформулированный способ „puscic rusina па rus-ina" - „натравить русина на русина", использовать украинских союзников. Союз польско-австрийской администрации в Галичине с украинскими националистами в его зачатках, как мы видели, распознал еще Головацкий. Важным этапом его была выгодная и для польских помещичьих кругов и для австрийской администрации „Новая эра" и введение фонетики. После выборов 1907 г. власти сразу не решались наступать открыто, т.к. все же несколько были связаны нормами австрийского законодательства. Украинские и национальные и националистические идеи имели распространение в галицкой деревне. Существовали читальни „Просвигы", распространялись украинские книжки и брошюры, в которых восхваляется гетман Мазепа, именуемый „благодетелем своего народа" [140, с.128] и т.д. Думается, правильно будет сказать, что в рассматриваемый нами период украинство в первую очередь становится не движением за распространение украинской культуры, а чисто политическим движением,¹ и его охотно используют власти на местах. В ряды галичан-украинцев начинается активная вербовка самых юных, и предлагаемые им лозунги спасения „всеми забытой Украи ны, которая находится в чужих лапах" [140, с.130] находят отклик и „в селах с чисто русским национальным сознанием" [140, с.132]. Важным элементом этой работы было создание товариществ под названием „Сичи". Это пожарно-гимнастические организации, построенные по типу внешнего сходства с запорожской Сечью. Историкам еще предстоит выяснить, какие бюджетные и внебюджетные средства использовались для создания этих организаций. Как пишет русский историк С.Н.Щеголев, „первые „Сечи" в Галиции появились в 1900 г. одновременно с вступлением проф. Грушевского на политическую арену; через 10 лет таких товариществ имелось около 600, преимущественно в юго-восточных уездах Галиции (Тернопольском и Сокаль-ском) и на Буковине, т.е. вдоль русской границы. Просветительных целей сечевые товарищества не преследуют (по уставу они не имеют даже библиотек), но и пожарно-гимнастическим делом не ограничиваются: Сечи созданы с тою целью, чтобы „будить в крестьянстве национальную сознательность" в соборно-украинском (антирусском) духе" [140, с.131]. Организация Сечей имела четкое строение - во главе каждой - кошевой атаман, подчиняющийся атаману уездному, а уездные составляют „Главный сечевой комитет", возглавляемый атаманом, которому присвоено ношение золоченой булавы. Для крестьянской молодежи Сечи пред- ; ставляли большой интерес - крепкая дисциплина, торжества, ' маршировка, парады, смотры, для которых обязательна определенная красочная форма - казацкие шаровары, гуцульский „топорик" за поясом и широкая малиновая лента через плечо, захватывающие лозунги - и все это под покровительством государства. „М.Грушевский вполне прав, называя сечевые товарищества политическими народными клубами [140, с.132]. И под малиновые знамена шли юные галичане, чтобы во время 1 Мировой войны „украинськи сичови стрильци" „УСС", „усуси" составили часть австро-венгерской армии. Как пишет современный исследователь В.И.Савченко, австрийская администрация „всемерно поддерживала украинофильское течение, видя в нем своего союзника не только в борьбе против традиционного стремления русин к единению с Россией, но и в планах территориальных приобретений за счет России, а также опору для еврей политики в отношении польских помещиков в Галидии. (В противоположность этому, деятельность мос��вофилов, особенно к концу XIX - началу XX вв. рассматривалась венским кабинетом как откровенное проявление сепаратизма.) Очевидно, не случайно расцвет украинофильства в Галиции пришелся на время складывания германо-австро-венгерского блока, противостоявшего странам Антанты" [120, с.97].