Однако духовная и культурная жизнь в этих трудных условиях продолжалась, и в это десятилетие складываются основы русского движения, которое получило прозвание ^москвофильство" или „руссофильство", а деятели его именуются руссофилами и москвофилами. Украинская историография, как досоветская львовская, так и советская, не жале-П черной краски при упоминании о москвофилах. Напр., „лидеры „москвофильства"... выслуживались перед русским царизмом. Одновременно они пытались добиться расположения польской шляхты, австрийских господствующих слоен" [88]. Москвофилы „субсидировались царской администрацией" [132, т.2, с.551], „были далеки от русского народа"

с.202] и т.д. Наибольший накал вызывал, прежде всего, пыковой вопрос, проблема литературного и научного языка I иличины. Готового украинского языка науки тогда еще не с\ шествовало, галичанам пришлось бы только участвовать в CI о создании. Следует возвратиться к церковно-славянскому шику, языку богослужения? Или развивать язык, которым творит народ... но где? Под Киевом или на Лемковщине, I л с местное наречие ближе подходит к формам русского ли-u-ратурного языка, или, наконец, обратиться к уже давно i ложившемуся русскому литературному языку, Это, казалось бы, наиболее естественное решение вызывало наибольшее отторжение всех противников москвофилов, ибо, если литературный и научный язык един для всей территории древней Руси - Малой, Белой, Червонной, - то, следовательно, это единый народ, а следовательно, украинцев как отдельной нации, противостоящей „москалям", тоже нет... 11оэтому-то становится понятным то, что наибольший гнев у оппонентов руссофилов вызвала деятельность даже не откровенно отстаивавшего свои руссофильские взгляды пре-I. гарелого Зубрицкого, как мы увидим чуть ниже, много сделавшего в 50-е годы для русского движения, а Якова Федоровича Головацкого, который, по формулировке Свистуна, „сначала стоял на правительственной точце зрения и намерял образовати отдельный южно-русский язык, но по мере того як росширял свои историческии, языкословныи и литературный сведения, начал опускати защищаемые ним взгляды и склонятись в сторону одного общерусского литературного языка и одной общерусской словесности" (сохраняем специфику языка Свистуна) [122, с. 174]. Сподвижник Мар-киана Шашкевича, один из „Русской Троицы", издатель „Русалки Днестровой", которого позже назовут „Галицким Ломоносовым", лингвист, историк и этнограф, с начала 50-х годов Головацкий был потерян для сторонников украинского языка в Галичине. „Надежд, которые возлагали на Якова Головацкого Русины, он как профессор университета не оправдал. В идеалах молодых лет он скоро изверился" [57, c.CIV], „Изменениям взглядов" Головацкого посвятил большое исследование М.Возняк [18]. По мнению советского историка М.Й.Шалаты, после 1849 года Головацкий „навсегда свернул с правильного пути"; как утверждает советский украинский историк А.Пашук, он был центром конспирации кружка галицких москвофилов, действовавших в пользу царизма [105, с. 153] и т.д.