Уже на этих немногочисленных примерах - а их много больше - мы видим тягу галицкой интеллигенции к России, ее культуре, языку, литературе. Эта тяга проявлялась вопреки антирусскому направлению политики австрийской администрации. Именно в революционные годы естественно, иичийно складывались основы будущего русского движении. складывались не вопреки фольклорной Языковой, a ftt¹-Мяс! и и культурной близости с „Малороссией", т.е. Украиной - она сохранялась и даже крепла, а расширяя эту бйй-*»сп. до границ всего русского племени. Тогда же, в революционные годы, складывался и круг будущих „русских" деятелей Галичины. В своем труде Ваврик называет наиболее известные имена [8, с.32 - 44]. Среди них Николай Леой-Тьсвич Устианович (1811 - 1885), Богдан Андреевич Дедицкий (1827-1909), Иоанн Николаевич Гушалевич (1823-1'>03), Антоний Степанович Петрушевич (1821 - 1913), Михаил Иванович Малиновский (1812 - 1894), Антоний Любич Могильницкий (1811-1873), Иосиф Петрович Лозинский (1807- 1889), Иосиф Васильевич Левицкий¹ (1801- 1860), Василий Сепанович Ильницкий (1823- 1891), Василий Да-мианович Ковальский (1826- 1911), только что отошедший и 1848 г. от своих польских порывов тогда еще семинарист Иоанн Григорьевич Наумович (1826 - 1891). Многие из этих представителей, по формулировке Ваврика, „галицко-руеской письменности", станут в 50-е годы активными дея-I елями русского движения, а в 60-е его политической базой¹. I Ьиболее яркими лидерами в 50-е годы были, безусловно, Денис Иванович Зубрицкий (1777 - 1862) и Яков Федорович I о.товацкий (1814- 1888).

2.ГЛУХИЕ 50-е

Поражение революции означало для Галичины потерю н-х надежд, которые на нее возлагались. „Революция ускорила улучшение состояния нашего поселянина и то есть »• шнетвенное ее благое последствие", - писал М.П.Погодину <> брицкий в сентябре 1848 г. [106, с. 185]. Однако отмена барщины на деле едва ли не ухудшила положение крестьянина, т.к. он лишился прав на сервитута, т.е. луга и пастбища („лиса и пасовиска"). И в апреле 1858 г. тот же Зубрицкий с горечью напишет, что множество крестьян, „уже обнаженных, брошенных по городам и местечкам", что „настоящее их состояние незавидное, а будущая суд��ба Богу только известна". „Легче было отработать один или два дни в неделю барину, употребив к тому домашнюю челядь, как теперь платить огромные подати" [111, с.609]. Едва оправившись от испуга, вызванного революцией, венское правительство вернулось к своей традиционной политике - тесному союзу с польской помещичьей верхушкой в Галичине. В 1849 году губернатором назначается Агенор Голуховский, граф, сторонник полонизации края. (Недаром „Голуховский запретил Матице и редакциям русских газет употреблять гражданский шрифт и выражения, заимствованные из общерусского литературного языка" [122, с.169]¹. Постепенно сводились на нет приметы оживления национальной жизни, возникшие в революционные годы. В 1851 г. была распущена „Головная руская рада", „Зоря галицкая" с 1 марта 1853 г. стала исключительно литературной газетой, а в 1857 году вообще прекратила существование [111, с.611; 58, c.LXVIII]. О тяжелой картине послереволюционной реакции писал в частном письме Ганке в 1855 г. Я.Головацкий. Ганка переслал письмо через Гильфердинга редактору-издателю „Русской беседы", и так письмо попало на страницы русского журнала. Головацкий с горечью пишет, что перестают выходить главные периодические издания, задерживается печатание книг, не выходят даже учебники. В заключение ученый пишет знаменательные слова: „Несчастный год, поправший Галицию неурожаем, дороговизною, губительною язвою на людей и помором на скот, а литературу злобными, односторонними, краткозракими, самолюбивыми людьми" [104, с.94-95]. Много позднее Головацкий писал о Голу-ховском: „Под его руководством выработана была отмена сервитутов, т.е. права бывших крестьян на леса ц пастбища, исключительно в пользу помещиков к крайней обиде про-••ню народа..." Голуховский всеми силами препятствовал разделению Галиции на русскую и польскую половины [37, »1Х 19].