таковой от темы поездки. В случае поиска суженой «задача» непосредственно совпадает с пространственным перемещением героя, само перемещение и составляет задачу, что подчеркивается введением сказочных трудностей, ожидающих героя на его пути: естественное водное препятствие превращается в сказке в огненную реку; или река обычная и даже мост есть, но именно здесь герою предстоит вести решающий поединок со Змеем и т. п. В других случаях поездка еще продолжает определять характер задачи, но сама она также мотивируется ситуацией «озадачивания» героя, например, найти для царя невесту, кото-par, однако, в конечном итоге оказывается женой сказочного героя. Отделившись от «поездки», задача порой утрачивает и совпадения с ней по содержанию. При этом иногда, как в приведенном случае строительства моста, ее содержание еще сохраняет пространственный аспект, но в принципе оно может вообще лишиться всяких пространственных признаков, будучи сведено, к примеру, к загадыванию загадок. Здесь трансформация идеального соответствия обрядовой поездки, возникающего как результат пересечения моторных схем решения пространственных задач и «соединительного» смысла свадьбы, приходит к своему закономерному итогу, оформляясь в эксплицитное брачное испытание героя, которое и по способу задания, и по содержанию задачи лежит за рамками пространственных отношений. В этой связи остается только добавить, что те же самые закономерности, которые в сказке приводили к появлению темы свадебного испытания, вполне могли обусловить введение подобного испытания и в обряд. И действительно, определенное испытание жениха присутствует в нем, но здесь оно выступает не обособленным действием, мотивирующим поездку, а одним из элементов последней. Обрядовое испытание жениха вплетается в саму поездку и как значимое событие приурочивается к моменту преодоления им пространственных границ, разделяющих врачующиеся стороны. Подобная пространственная привязка обрядовой темы испытания прямо свидетельствует о ее вторичном и производном характере. Та�� же как и в сказке, она является одной из возможных трансформаций свадебной поездки жениха за невестой.

Ранее были рассмотрены некоторые важные для понимания генетических корней русской волшебной сказки смысловые пре-

⁴⁸ К примеру, у дверей невестиного дома жениха, а чаще его дружку могут ждать испытания в форме вопросов, загадок, особой метафорической речи и т. п. Попутно можно высказать предположен не, что «удвоение» жениха в обряде и сказке, появление в них соответственно дружки и чудесного помощника в конечном счете могло определяться тем обстоятельством, что поездка была представлена в сознании двумя аспектами: (1) как нейтральное пространственное перемещение и (2) как преодоление пространства, как некоторая задача, требующая своего разрешения. Наличие двух этих уровней и создавало, по-видимому, возможность разделить функции пассивного перемещения и активного решения задачи между женихом и его «заместителем». Для сказки же подобное удвоение было тем более необходимым, что за его счет шло «снижение» образа героя, его демифологизация.