Следует, однако, заметить, что за пределами свадебного обряда, в предбрачный период, когда «внешняя» партия жениха еще отсутствовала, выметание сора из избы все же могло трансформ ироваться в действие с «положительно-дизъюнктивной» семантикой. В первую очередь об этом свидетельствует ряд примет, связанных с подметанием пола, по которым гадали о качествах будущего супруга: если девица по каким-либо причинам прерывала метение, то это предвещало буйный характер у ее мужа [Ефименко 1877, с. 184], если редко мела избу, то это говорило о его бедности (там же), если нечисто мела поло «корявости» [Бурцев 1898, с. 417; ср. Харламов 1901, с. 11] и т. п. Судя по данным приметам, любое проявление отрицательного отношения девицы к выметанию рассматривалось как верный знак ее несчастья в будущей супружеской жизни. Отсюда можно заключить, что в этот период подметание пола приобретало для нее достаточно четкую положительную окраску. Причина этого становится более очевидной в свете одного весьма распространенного способа гадания о суженом. Под Новый год девице следовало вымести избу и вместе с сором, который помещался в подол или фартук, выйти на улицу — имя первого встречного указывало на имя ее суженого.

В данном случае выметание дублирует и одновременно ритуально маркирует оставление девицей своего дома ради суженого, причем с точки зрения пространственных решений сама девица, подобно покойнику, оказывается столь же отторжимой частью ее родного дома, как и выметаемый сор. Последнее обстоятельство делало возможным дальнейшее расширение пред-брачной гадательной обрядности за счет пространственного со-; пряжения девицы с веником. Так, во время гаданий его могли класть в изголовье постели, чтобы увидеть во сне своего суженого [Балов 1898, с. 78]. С этой же целью, ложась на полати, обсыпали себя листьями от веника [Смирнов (1927, с. 57]. Венич-ные прутики, сложенные вроде мостика, помещались под подушку в гаданиях о суженом, известных под названием «мост мостить». Предполагалось, что если во сне суженый переведет девицу через мост, то уже в этом г��ду она выйдет замуж²³. В последнем типе гаданий, а вернее, в самой конструкции особенно отчетливо сказывалась «положительно-дизъюнктивная» семантика выметания: мост, который должен был бы привести ж соединению сторон, делался из веника — типичного, как мы видели выше, «дизъюнктора».

Вновь возвращаясь непосредственно к свадебному обряду, хотелось бы еще раз подчеркнуть, что в топосе невесты преобладали «отсоединительные» по своим моторным схемам обрядо-:вые действия с «отрицательной», «дизъюнктивной» семантикой. Среди «их наибольшее значение имели: «расплетание (косы невесты)»²⁴, «смывание (ее девичьей красы)»²⁵ и «отъезд (из отчего дома к венцу)». Остановимся вкратце на семантике этих трех действий.

«Расплетание косы» в русской обрядовой традиции устойчиво ассоциировалось с темой отделения, разлуки, смерти и т. п. Об этом свидетельствует целый ряд широко распространенных обрядовых норм, начиная с обычая хоронить девицу с распу-Неклепаев 1903, с. 135). Сходные закономерности обнаруживает и несколько той тип гаданий — судить по лаю собаки о направлении, откуда приедет жених. Для этого девице необходимо было вымести избу, выйти во двор вместе с сором, встать на «сметье» [Крачковский 1874, с. 170} или сесть на ¦его, поместив предварительно в горшок [Зеленин 1909, с. 10; ср. Смиречанский 1871, с. 130], н слушать, откуда прежде раздастся собачий лай «ср. Кофырик 1900, с. 48].