Это ясно говорит о сравнительно высоко развитых общественных отношениях Руси, конечно, и до X вв., о земледельческом народе, распространившем земледельческую культуру среди соседних народов, кочевых и полукочевых.

При этих условиях делается логически неизбежным и образование первых известных нам политических объединений—союз дулебов в Прикарпатье (конец VI в.), Славия, Куявия и Артания, более ранние, чем держава Рюриковичей, политические образования, упоминаемые арабскими писателями, что в совокупности разъясняет нам и вопрос об образовании Русского государства и загадку высокой культуры Киевской Руси.

Не только Шлецер в. XVIII в. останавливался в недоумении перед проблемой культуры древней Руси, но и значительно более ранние наблюдатели жизни славян. Не кто иной, как знаменитый Тацит, знаток истории Рдма и народов, с ним так или иначе соприкасавшихся, сначала было заколебался, куда ему отнести славян (венедов) — к более отсталым сарматам или к народам, достигшим уже некоторого заметного культурного уровня. Но это был только момент. Когда он ближе присмотрелся к славянам, то перестал колебаться и отнес их к европейским оседлым народам. „Они,— говорит Тацит,— и дома строят, и щиты носят, и сражаются пешими („...et domos fingunt et scuta gestant et pedum usu ac pernicitate gaudent"). Все это совершенно отлично от сарматов, живущих в кибитке и на лошади"³,

ЭВОЛЮЦИЯ СЛАВЯНО-РУССКОЙ ЯЗЫЧЕСКОЙ РЕЛИГИИ

Гораздо труднее проникнуть в сердце и мозг славянина столь далекой от нас поры. В этой области мы располагаем значительно более скромным по количеству и убедительности материалом.

Конечно, погребальные обычаи, например, вскрытые археологами, говорят о многом; есть отдельные заметки византийцев о духовной культуре славян, наконец, в нашем распоряжении пережитки, как проникшие в более позднюю русскую письменность, так и оставшиеся бытовать в сказках, песнях, былинах, обычаях.

Прокопий Кесарийский много интересного рассказывает о религиозных представлениях антов. „Они считают,—пишет он,—что один только бог, творец молний, является владыкой над всем, и ему приносят в жертву быков и сове��шают другие священные обряды. Судьбы они не знают и вообще не признают, что она по отношению к людям имеет какую-либо силу, и когда им вот-вот грозит смерть, охваченным ли болезнью или на войне попавшим в опасное положение, то они дают обещания, если спасутся, тотчас же принести богу жертву за свою душу, и, избегнув смерти, они приносят в жертву то, что обещали, и думают, что спасение ими куплено ценою этой жертвы. Они почитают и реки, и нимф, и всяких других демонов, приносят жертвы всем им и при помощи этих жертв производят гадания".

Трудно согласиться с уверенностью Прокопия, что он „достаточно" сказал о религии и быте антов и славян („Считаю достаточным сказанное об этом народе"). Сказано тут немного и, повидимому, не совсем точно. Однако достойно внимания^ что христианин Прокопий, не могший, конечно, сочувственно отнестись к языческой религии, в данном случае ее и не осмеял и не хулил.